|
Фрагмент
В вышине надо мною плывет журавлиным клином
Искрометная туча – фантазия белой ночи.
Одуревшая за день, душа улетает к финнам.
Остальное влечет черный пес по кустам. Короче,
В этой дикой стране только ночи и ждешь, как дара
Истонченному сердцу за дикость тупого сброда,
От которого вылечит только Гвадалахара,
Но она далеко. А ублюдки – кругом. Свобода
Уместилась в прогулке с клыкастым дружком. По полю
Мы бежим, словно два новоявленных привиденья,
Наподобие узников, вырвавшихся на волю
Поглазеть на светящиеся растенья…
Нам бы в Мексику. Жить где-нибудь в предгорьях
По соседству с безлюдной полуденной красотою,
Что одна лишь и помнит пред вечностью об изгоях,
Позабытых в России, где будет зима. Зимою,
Где так хочется лета, какого угодно лета,
С тишиной предрассветной, согретой дыханьем Феба,
С силуэтом собаки, бегущей стезей поэта
под алмазной короной чужого ночного неба.
Сонет к Рамзику
Мой черный Ангел! Спишь без задних ног!
Храпишь во сне, скулишь, бежишь куда-то:
О, если бы тебе во сне я мог
Компанию составить. Вот, когда-то
Мы б сгрызли всех придурков на пути,
Всю падаль бы сожрали на дороге,
И всех бы сук оттрахали. И боги
Собачьи нас превознесли. Прости,
Что обижал, командовал тобою,
Таскал тебя повсюду за собою,
Удерживал от вдохновенных драк:
Хоть по числу собачьих рваных срак
Ты превзошел давно б уже любого.
Поверь, дружок! Я чту тебя, как Бога,
И, хоть, порой наказываю строго,
Тебя люблю я больше, чем весь мир!
Вот, почему я не лечу к Иринке,
А покупаю у метро на рынке
Лишь для тебя я курицу, и сыр:
"Памяти Рамзеса".
Мой милый пес! Как грустно мы живем!
Как все у нас привязано к причине
В последний раз мы собрались втроем,
и то, благодаря твоей кончине.
Течет со стен невыносимый час.
Тупые рыла в смрадном коридоре.
И та, что вечно связывала нас,
впервые в жизни не скрывает горе.
Тебя мы оставляем на чужих.
Спускаемся по лестнице, как тени.
Ты, все сносивший молча, больше жив,
чем я, не замечающий ступени.
Нет больше пса. И кости сожжены.
И на подушку ты ко мне не ляжешь.
И, ставший в мире тише тишины,
"Люблю тебя" во сне уже не скажешь.
Когда-нибудь ты станешь человек,
построишь тоже где-нибудь избушку.
А я, к тебе прибившийся навек,
тихонечко пристроюсь на подушку.
***
Невероятно - как поменялся свет.
Перед отчаяньем - все на планете - муть.
Нет ни любимой, и нежного Пёски нет -
Лишь бесконечный немыслимо скучный путь.
Как одиноко! Хоть бы какой мураш
Помнишь, как было нам на земле троим?
Все набекрень. Пред глазами сплошной мираж:
вот Иегова на нуре. Спешит к своим
Вечер в пустыне. Можно ложиться спать.
Тихо. Заумно только бархан скрипит.
Здесь можно выть. И, хоть, где попало, с..ть.
Даже змея здесь сдуру не зашипит.
Нет здесь сирени. Пустынное - не цветет.
Утром обратно плестись по песку с мешком.
Ты будешь сниться, покуда не рассветет,
как мы шагаем домой по шоссе с дружком.
***
Прекрасна жизнь! Но слишком коротка.
И грустная - до помутненья взгляда.
Ты умер, друг. А я живу пока.
Хоть неохота, но, кому-то, надо.
Уже Февраль. Здесь все идет к весне.
Мы скоро бы поехали на дачу.
Ты лапой обнимал меня во сне.
Ты понимаешь, почему я плачу?
Теперь со мною спит лишь твой портрет.
Лишь дух твой грустно бродит по квартире.
Но для меня - меня на свете нет.
А ты, как воин, пребываешь в мире.
Воскресни, Пёс! Я за тебя умру.
Как раб, смирюсь с любой своей судьбою.
Ты был со мной так ласков поутру,
Что всё - ничто, в сравнении с тобою.
Всегда казалось мне, что мы - друзья.
Но понял я, среди печали многой,
Ты - был моим хозяином, а я
был лишь твоею копией двуногой.
|
|
|
|
Copyright (c) 2005 by Andrey Ladygin.
Все права защищены.
Перепечатка статей разрешена только
со ссылкой на сайт lublinec.ru
